Четырнадцатого февраля ровно в двенадцать часов в Чайной комнате Хаффлпаффа начало твориться нечто леденящее душу: откуда ни возьмись с потолка свесились цепи с розовыми и золотыми сердечками, из щелей вылезли красные розы, распространяя по всей комнате сшибающий с ног запах, над столиками и пуфиками, отчаянно маша розовыми крылышками, закружились розовые конверты.
Но самый ужасный ужас начал происходить тогда, когда огромный скрипящий граммофон с розовой трубой аки самый натуральный пылесос начал засасывать в себя хаффлпаффцев и превращать их в музыкальные пластинки. Дело было так…
В половине первого Ринка, заглянувшая в Чайную комнату в поисках кем-то на днях оживлённого и сбежавшего плюшевого медведя, увидела граммофон, гордо стоящий в самом центре комнаты.
– Мммм… – задумалась Ринка. – Наверное, это принесла Джо. А может, это какая-нибудь очередная неудавшаяся разработка чьего-нибудь домашнего задания.
Как только префект подошла поближе к граммофону, он издал плотоядно-чавкающий звук и быстро-быстро затянул в себя Ринку с мерзким хихиканьем. Спустя пару минут, три сдавленных крика и пять подозрительных хлопков граммофон заиграл на всю комнату валентинковскую песню.
Пластинка «Ринка»
Привлечённые музыкой, в комнату заглянули Бетти с Эрикой, которых тут же с ног до головы засыпало лепестками кровавых роз.
– Ух, ничего себе! – Эрика старательно отплёвывалась от лепестков, которые, казалось, были везде, в то время как Бетти с восхищением взирала на граммофон. Адская машина мигнула лампочкой и зловеще стала пыхтеть, всасывая девочек вместе с лепестками роз в свои недра. Мелодия сменилась.
Пластинка «Бетти»
Пластинка «Эрика»
С огромной кружкой сгущёнки в виде бочки в Чайную зашла Бетерброд и принюхалась.
– Ну и вонища же тут!
Да-да, как уже говорилось выше, запах роз мог сбить с ног даже быка. Граммофону же, видимо, не понравилась критика парфюмерных талантов праздничной комнаты, и он снова грозно засвистел и свистел до тех пор, пока Бетерброд не исчезла в трубе. А потом опять стала играть музыка.
Пластинка «Бетерброд»
– Блямс!
Джо, проспавшая завтрак и тащившая за собой Ласку, с разбега врезалась в маятник в виде сердечка, который со скоростью света качался над входной дверью. И всё бы ничего, но маятник, как и всё сегодня в этой комнате, был непозволительно живым и зловещим. И сердечковым пинком отправил Джо и Ласку в свободный полёт, закончившийся приземлением в трубу довольно чавкнувшего граммофона, который всегда был рад сменить пластинку.
Пластинка «Ласка»
Пластинка «Джо»
Эрли, в глубокой ночи доделавшая новый выпуск радио, радостно влетела в Чайную комнату, размахивая огромными наушниками и большой-большой пластинкой с, собственно, самим выпуском. Вы думаете, её это спасло от печальной участи, постигшей остальных? А вот и нет. Граммофон был категорически принципиальным и совершенно не знающим жалости. И зажевал в себя Эрли.
Пластинка «Эрли»
Мягко шурша домашними тапками с большими белыми помпонами и строго потрясая полупустой ведомостью, декан решительно распахнул дверь Чайной комнаты, намереваясь застать в ней всех-всех-всех. Но, понятное дело, комната встретила его пустотой и музыкой.
– Эй? А где все? – осторожно поинтересовался декан у громко играющего граммофона. Граммофон подмигнул декану розовой ручкой. Декан протёр глаза и прищурился. Граммофон включил свой пылесос и засосал декана.
Пластинка «Раид Тхибах»
Тем временем у пушистого птица Няшкинса наступило утро. Кое-как разлепляя заспанные глазёнки, птиц вылез из тумбочки, что стояла рядом с большим жёлтым диваном в Чайной комнате, и офигел. Пронзительно вереща и сшибая цепи, Няшкинс заметался по комнате и наконец окончательно запутавшись в цепи с мелкими розовыми сердечками, птиц свалился в граммофон. Граммофон всхрипнул, подавившись цепью, вздрогнул и заиграл.
Пластинка «Няшкинс»
Играл граммофон до глубокой ночи. За это время над Чайной комнатой успел пройти дождь из лепестков роз, на столике подрались статуэтки амуров, и один луком насмерть затыкал колчан другого, в шкафу взорвался розовый пирог, и розовое варенье залило всю комнату…
Ровно в три часа ночи граммофону с розовой ручкой надоело гонять по кругу пластинки, и он выплюнул всех им зажёванных прямо в вареньевую лужу. А потом из граммофона высунулось розовое щупальце и аккуратно забрало в граммофоньи недра пластинку с радио, которую Эрли оборонила утром, когда зажёвывалась в граммофон.
Специальный выпуск Радио Хаффлпаффа:
